– Быстрее! – воскликнула Адди.

– Заткнись!

В том месте, где в воздухе висел шар, сверкнула вспышка. В этот самый момент я услышала звук – слабый, но очень приятный. В луче света мелькнул контур перехода – бледный, едва заметный. Я бросилась к нему, ухватив сестру за руку.

Последнее, что я запомнила, – это маленькая девочка, исчезающая в серой мгле.

Приземлилась я не очень удачно. От удара мои ладони и колени больно саднили. В ушах звенело от внезапно наступившей тишины. В футе от меня створки портала затрепетали, словно крылья гигантской бабочки, и сомкнулись. Я медленно приняла сидячее положение и стала вытряхивать из волос мелкие щепки.

Адди лежала навзничь неподалеку от меня, тяжело дыша, и молча глядела в небо – ярко-голубое, лазурное, бирюзовое. Невероятного и в то же время такого знакомого цвета. Как же приятно было видеть над головой именно его, а не серую мглу разрушающегося мира, из которого нам чудом удалось ускользнуть. Мы обе никак не могли насмотреться на эту чудесную голубизну. Наконец я с трудом встала, цепляясь за лесенку детской площадки.

То, что я видела вокруг, выглядело так же, как только что разделенный мной мир. Все были на месте – и бегуны, и дети, и их няни. Утки в пруду. Саймон и его приятель, бросающие фрисби псу Игги. Горло внезапно сжал спазм, но мне удалось быстро подавить его и восстановить дыхание. Все было в точности так же, как раньше.

Вернее, почти все. Маленькая девочка сидела рядом со своей нянькой, низко наклонив голову. Плечи ее дрожали. Посмотрев вверх, я увидела воздушный шар – он висел на дереве, застряв в развилке между ветками. Нетрудно было предположить, что вскоре порыв ветра освободит его и унесет прочь.

Я сунула руки в карманы и нашла незаконченную бумажную звездочку. Разгладив листок бумаги, я свернула звездочку, заново получая странное удовольствие от знакомых, привычных манипуляций.

Адди встала. Лицо ее было бледным.

– Неплохо получилось, верно? – Я попыталась улыбнуться, но губы мои словно онемели и показались чужими – как и ноги, в которых чувствовалась непривычная слабость.

– Нет, Дэл. Все это было плохо. Очень, очень плохо. – Адди провела пальцем сначала под одним глазом, затем под другим, стирая следы потекшей косметики. – Надо уходить отсюда.

– Зачем? Ведь мы в безопасности.

Сестра покачала головой и бросила взгляд в сторону детской площадки.

– Когда разделение того мира закончится, оно начнется в этом. Это – как эффект домино, и ты толкнула первую костяшку.

Я похолодела от ужаса. Ноги задрожали, и я едва не опустилась на колени. Слова Адди поразили меня. Главный Мир не пострадает, однако все отраженные миры, возникающие там, где мы находились в этот момент, будут разрушаться и исчезать – из-за меня.

– А люди?

– Дэл, сосредоточься. Нам надо найти переход, через который мы можем попасть домой. Как думаешь, где следует искать в первую очередь?

Наверное, Адди была сильно потрясена случившимся, если, вместо того чтобы командовать и распоряжаться, обратилась ко мне за советом. Это было почти смешно. Я едва не улыбнулась, но тут же одернула себя. Мир, где мы находились, был почти таким же, как тот, из которого едва успели выбраться. Но, как я успела только что убедиться, слово «почти» в определенных ситуациях могло означать «совсем не».

Я ощутила неприятную горечь во рту.

– Автостоянка, – сказала я. – Там можно найти много решений.

– Тогда пойдем туда, – встрепенулась Адди. – И пожалуйста, ни к чему не прикасайся.

Обернувшись, я посмотрела через плечо на маленькую девочку, которая все еще плакала.

– Спасибо, малышка, – тихо пробормотала я и двинулась следом за Адди в сторону парковки, где могли обнаружиться переходы.

Один мы вскоре нашли, так что мои предположения оправдались. Перед тем как шагнуть в него, я бросила на землю бумажную звездочку. Она упала рядом со столбом указателя. Разумеется, это было бессмысленное действие, поскольку мир, который мы собирались покинуть, вскоре должен был исчезнуть. Но я поступила в соответствии с привычкой.

«Хлебный мякиш» – так называл эти звездочки Монти, намекая на сказку «Мальчик-с-пальчик».

Когда мы подъехали к дому, Адди, выходя из машины, преувеличенно сильно хлопнула дверцей.

– Я расскажу обо всем маме, – заявила она.

Я бросилась следом за ней:

– Ты что, шутишь? Или серьезно? Нам что, по пять лет?

– Пятилетние дети проявляют больше осторожности и лучше контролируют свои действия, чем ты, – прошипела сестра. – Мы едва не погибли. Ты думаешь, Совет ничего не заметит? Ты стерла целый мир.

– Это из-за тебя. Я не хотела. – От страха меня даже зазнобило. – Ты ухватилась за меня и этим мне помешала.

– Хотела или нет – не имеет значения. Важно то, что ты сделала. И не пытайся перекладывать вину на меня. Ты не должна была ничего трогать. Так что это все – исключительно на тебе, Дэл. – И Адди ушла в дом.

Я осталась у крыльца, продолжая дрожать, хотя на мне был свитер. Из окон нашей кухни лился теплый свет. В сумерках было незаметно, что краска на стенах кое-где облупилась. Дом казался удивительно уютным и безопасным. Но я знала, что внутри меня не ждет ничего хорошего.

Барбарисовые кусты, окаймлявшие двор по периметру, зашелестели, и из них, цепляясь полами своего кардигана за колючки, появился Монти, мой дед.

– Ты вернулась? – спросил он тонким и пронзительным голосом, напоминавшим звук гобоя.

Прежде Монти был крупным мужчиной, однако с возрастом тело его высохло. Это во многом было вызвано воздействием неблагоприятных звуковых частот. С возрастом они сказывались на всех Путешественниках, но Монти пострадал особенно сильно. Плечи его ссутулились, и походка замедлилась. Особенно сильно он сдал после исчезновения бабушки. Больше всего пострадал его слух. Потерявший слух Путешественник был вынужден, странствуя по Мультивселенной, полагаться на свое осязание, а это было очень опасно. Однако Монти это не останавливало.

– Привет, дед! – Я взяла его за локоть. – Ты давно здесь?

– Ходил прогуляться. Вот только не помню, куда и зачем. – Дед похлопал себя по карманам, извлек из одного небольшой перекидной блокнот и огрызок карандаша. – Погоди-ка, я ведь это записал. Вернее, нарисовал карту.

Карты Путешественников – особая история. Они не похожи на ноты, как можно бы предположить, исходя из того, что главными ориентирами для них являлись звуки. Нет, на картах Путешественников особым образом обозначены лишь некоторые наиболее крупные и стабильные ответвления от Главного Мира и переходы, закодированные в цветовой гамме в зависимости от надежности. Благодаря компьютерам составлять их стало легче. В прежние времена карты, нарисованные на бумаге, сделанной из луковой шелухи, требовали много времени для их изготовления и быстро теряли свою актуальность. И все же, несмотря на бурный технологический прогресс, прокладывание маршрутов в Мультивселенной было исключительно трудоемким делом, а точность карт оставляла желать лучшего.